какие-толица заявляют о создании частного вуза! Оказалось потом, чтов то же время в некоторых других точках страны (в Москве, например, в Петропавловске-Камчатском) возникли похожие идеи. И это свидетельство того, что общественная потребность в таких вузах была.



Геннадий Болдыгин

— Появление слова «спонсор» относится именнок тому времени. Была ли надежда на спонсорскую помощь, на помощьсо стороны властных структур?

Люди, которые вслед за нами брались за созданиенегосударственных вузов, часто приглашали в учредители академическиеинституты или государственные вузы. Мы же с самого начала были самипо себе. Нас было семь учредителей — с пишущей машинкой, пачкой бумаги,желанием работать и идеей, принадлежавшей человеку, который всехобъединил, — Геннадию Болдыгину. Мы вместе работали на философскомфакультете УрГУ. Он отличался большим свободолюбием, вольнодумствоми небанальными творческими подходами к любому профессиональномуи жизненному вопросу. Болдыгин арендовал помещение, и мы объявилинабор. На первые пять специальностей пришло несколько десятковстудентов, и я благодарен тем, кто в нас тогда поверил.

В середине 1990 года стало ясно: большую часть финансовых расходов (а позже оказалось 100% ) должна давать плата за обучение.

Г.Б.: Да, это волшебноеи завораживающее слово вселяло надежду, сначала были обещаниясо стороны некоторых частных фирм, потом со стороны городскихи областных властей. Это было время брожения, надежд и очень смутногопредставления о том, что же будет и как этого достичь. Неопределенностьзадавало само слово «перестройка»: ясно было, что имелась в видуперестройка существующего строя, не ясно только, что должно получитьсяв итоге. Я ходил в разные инстанции, включая обком КПСС, говорил что-товроде: партия так долго угнетала гуманитарные знания, столько сделаладля их разрушения, что теперь ее долг — помочь восстановить культурнуютрадицию. Но партийная власть к тому времени утратила былое всесилие…

Л.З.: Тогда у нас не было правана государственные дипломы, мы их и не обещали. Не думали, что нампридется бороться за госдипломы — идея свободы была безбрежна в нашихголовах, мы полагали, что будем работать так, как видим, как понимаем.Но очень скоро оказалось: с одной стороны, государство хочет, чтобымы работали по его правилам, а с другой — нашим клиентам нужен документгосударственного образца. И тогда мы начали корректировать свою работу.Потом был принят закон об образовании, еще позднее появились нормативы— лицензионные, аттестационные и другие. И с тех пор мы бьемся, каклюбой человек и любой проект, меж двух берегов — свободыи необходимости.

Роды — это всегда кровь, муки, и ничего хорошего, кромесамого ребеночка, в них нет. Создание университета — это те же роды.Начинается борьба за власть, за почести, потом, когда деньги появляются— за деньги… Я повторюсь: страшно сложно было решиться брать тогда этиденьги. Но чем больше людей я вовлекал в это дело, тем остреечувствовалась ответственность. Деньги со студентов мы взяли (кстати,месяц обучения в первом полугодии 1991 года стоил 100 рублей;в 200 рублей, для сравнения, обходились тогда кроссовки). Зарплатудо начала занятий, то есть до февраля 91го, никто из нас не получал.Был заключен договор аренды помещений, в которых до сих пор размещаетсяадминистрация университета и проводятся некоторые учебные занятия.По условиям договора, аренда оплачивалась только в конце квартала.Таким образом, мы начали образовательный процесс, не потративни копейки. Первый на Урале негосударственный вуз возник без каких-либопервоначальных вложений, одной лишь силой мысли. Первые документы,в том числе варианты устава, были напечатаны на машинке «Москва»,которую я купил еще в аспирантские годы. Я все больше убеждался, чтоидеализм — вовсе не наивное философское учение.

Г.Б.: Первой, кого я пригласил, былаЕлена Перелыгина — мы создали факультет социальной психологии.Следующим стал коммерческий факультет, название которого былозаимствовано из дореволюционного прошлого. По моим первоначальнымпредположениям, должен был стать чем-товроде бизнесшколы. Получился же традиционный вполне достойныйэкономический факультет. Его деканом стал Сергей Мицек, разработавшийучебные планы для трех экономических специальностей.

— Как появлялись идеи создания того или иного факультета?

Высокий статус тройки — Какие принципы организации и финансирования вы заложили?

Следующим был создан факультет, который я назвалфакультетом хозяйственного права, полагая, что специалисты именно этойотрасли будут особенно нужны в ближайшем будущем. Первым деканом этогофакультета стала Алла Якушева, историк государства и права, с котороймы переработали 4летний учебный план юридического институтав университетскую 5летнюю образовательную программу, включавшую дажеизучение латинского языка. Позже, летом 1991 года, факультет возглавилАлексей Семитко, под руководством которого он стал юридическими приобрел хорошую репутацию в среде профессионалов.



Лев Закс



Сразу было установлено: студенты платят за обучениепомесячно (не все могут заплатить за квартал), а зарплатапреподавателей только почасовая, и она как тогда, так и сейчас,составляла около 70 — 80% всех затрат. Я не могу сказать, что всеею довольны, но она не унизительна. У нас есть преподаватели, которыев месяц зарабатывают по 50 тыс. рублей и больше. Если ты редкийспециалист — мы тебе доплачиваем. Раньше, когда от негосударственныхвузов не требовалось обязательной «остепененности» преподавателей,мы могли, скажем, пригласить человека, у которого даже не былозаконченного высшего образования, но он расшифровал математическиесимволы майя, глубоко проник в эту культуру, его статьи публиковалив зарубежных научных изданиях.

Г.Б.:Честно говоря, мне не хотелось брать на себя административноеи финансовое управление. Но пришлось, потому что я понял: кто управляетфинансовыми потоками в вузе, тот управляет и образованием. Сразу былопонятно, что мы не сможем обучать самые бедные слои, но расширитьсоциальный круг учащихся — надо. К тому времени я хорошо знал, чтопроцент умных и трудолюбивых в богатых и малообеспеченных семьяхпримерно одинаков.

Изначально решено было отказаться от вступительныхэкзаменов: это стрессовая ситуация, и часто поступают не те, у когознания лучше, а те, у кого нервы крепче. Поэтому первая сессия бываетсамая суровая для ребят. И тот факт, что в первый учебный годмы отчислили многих уже после первой сессии, неожиданно сыгралколоссальную рекламную роль — к нам пошли.

Далее. Все пересдачи — платные. Все дополнительныезанятия — тоже. Из этих денег формируется фонд поощрения лучшихстудентов. Значит, умные и трудолюбивые учатся за счет дуракови ленивых. Оценка «удовлетворительно» говорит о том, что знаниястудента удовлетворяют всем критериям специалиста. Это не привычнаяжалкая троечка. Очень сложно было убедить в высоком статусе этой оценкипреподавателей, которые пришли из государственных вузов (где процентуспеваемости был главной задачей), и в том, что «хорошо» — это значит,что студент знает все, а «отлично» — что своим ответом он отличаетсяот других.

Г.Б.: Сначала мы зарегистрировалиськак малое предприятие, потом стали ТОО, потом, после того, как вышелзакон об образовании, перерегистрировались в образовательноеучреждение. Кстати, «университет» в переводе на русский значит«товарищество с ограниченной ответственностью». И возникали они какобъединения студентов, нанимающих на собственные деньги преподавателей,арендующих помещения для учебы и жилья, сплотившихся для защитыинтересов товарищества перед городскими властями. Так сложилосьв Болонье, где возник первый европейский университет. В Сорбонне было,правда, уже товарищество студентов и профессоров. Я изучал уставымногих университетов, знал об их автономии в средние века, о том, чтона их территорию не допускалась полиция (такая практика существовалаи в российских дореволюционных университетах). Между прочим, в одномиз первых вариантов устава Гуманитарного университета провозглашаласьавтономия и экстерриториальность. Там говорилось, что без согласияуниверситета не допускается присутствие войск, деятельностьправоохранительных органов, что студенты и преподаватели, уличенныев тайном сотрудничестве с правоохранительными органами, «навсегдаисключаются из университета».

Учиться учить Л.З.: Нас высокомерно упрекали, мол,к вам идут студенты, которые не могут поступить в государственный вуз.По большому счету, так оно поначалу и было. Хотя уже в первом наборемы увидели студентов, которые могли поступить куда угодно, но онисознательно выбрали нас, потому что хотели свободного, творческого,не бюрократизированного образования. Мы никогда не скрывали, что имеемдело со студентами, которых труднее учить, чем медалистов, занявшихбюджетные места в государственных вузах. Нам пришлось учиться их учить,и я считаю, что эта задача решена.

— Чего вам на сегодняшний день не хватает в работе университета? Что бы вы хотели изменить, добавить?


Л.З.: С самого начала нашейпринципиальной позицией (хотя, как оказалось, ее не так легкопоследовательно провести в жизнь) было признание суверенности, свободыи достоинства студента, признание его права выбирать самомуобразовательную траекторию. У нас с первого дня свободное посещениелекций, студенты сами выбирают, куда им ходить, куда нет. Если онинедовольны каким-топреподавателем, организационной формой или обстоятельствами,складывающимися внутри вуза, — можно смело заявить об этом декану,ректору. С этим связана и некая атмосфера, которая для меня и другихучредителей всегда была очень важна: атмосфера сотрудничества,открытости, доступности любого руководителя, коллегиальности в принятииуправленческих, творческих решений на уровне содержания учебногопроцесса. Силами собственного Центра социальных и маркетинговыхисследований, которым мы очень гордимся, проводятся многоаспектныеопросы студентов, где проверяется, насколько они удовлетвореныквалификационным уровнем преподавателей, человеческими отношениями,стилем обучения, методической стороной — в общем, всем тем, чтопомогает или мешает эффективному образовательному процессу. При всехзамечательных традициях государственных вузов, уверяю, степеньиндивидуального подхода у нас выше, потому что мы чувствуем не толькодуховную, но и материальную ответственность перед теми, кто платитза образование.

Знания плюс широта горизонтов — Самим возникновением Гуманитарный университет связан с новым типом общественно-экономическогоустройства, молодым российским капитализмом. Существует ли механизм,регулирующий взаимоотношения университета и современного рынка труда?

Г.Б.: Как 15 лет назад, так и сейчасРоссии не хватает понастоящему образованных людей, поэтому я хочувозродить факультет истории культуры, который, сделав всего тривыпуска, к моему великому сожалению, закрылся. И здесь без стороннейпомощи не обойтись. Я хотел бы открыть при нем восточные специализации,готовящие китаистов, японистов, тюркологов, арабистов, семитологов— в Екатеринбурге это более чем уместно. Когдато я делал докладыв горном институте, общался там со стариками-профессорами,хорошо образованными, прекрасно знакомыми с философской и инойгуманитарной литературой. Нужно, чтобы горные инженеры, путейцы,специалисты других индустриальных профессий имели не только высокийуровень профессиональной подготовки, но и не меньший, чему дореволюционных интеллигентов, уровень образованности. Это повышаетчувство собственного достоинства, уверенности в недопустимости насилиянад личностью и, может быть, убережет Россию от дурного будущего.

— Какими вы видите идеальные формы взаимоотношений вуза и бизнеса, вуза и потенциального работодателя?

Л.З.: На разных уровнях. Первый: надовнимательно и постоянно вглядываться в общественную ситуацию, рыночную,культурную, политическую. Есть тенденции развития мирового рынка.Например, очевидно, что ориентация на развитие компьютерныхспециальностей в мировом контексте перспективна, поэтому несколько летназад мы открыли факультет компьютерных технологий. Следующий уровень:мы изучаем то, что происходит конкретно у нас — в стране, в регионе.Вхождение в новые социальные процессы, в рыночную экономику, болеетого, в новую для страны эпоху общества потребления, приводит к тому,что начинает ускоренными темпами развиваться сфера обслуживания.Поэтому мы рассматриваем открытие сервисных специальностей как оченьперспективное направление. Как и развитие управленческихспециальностей:это тесно связано с усложнением и разнообразием сфержизни, а значит — различных ее структур, которые нуждаютсяв управлении, технологиях, специалистах.


— Признаю, что не только мы пока не отработали стратегию и тактику этихконтактов, но и работодатели еще не относятся к вузам целенаправленно,заинтересованно. Хотя они уже поняли, что непрерывное совершенствованиеперсонала — это альфа и омега современного успеха, и начинаютподготовку и переподготовку персонала. Но делают это сами,не сотрудничая со сложившимися образовательными учреждениями. Здесьиногда торжествует такой меркантильный в экономическом и одностороннийв технологическом плане взгляд работодателя: я беру любого выпускникаи, вкладывая небольшие средства, на собственной территории делаюиз него такого работника, какой мне нужен. В этом подходе есть массаслабостей: невозможно инновационно мыслить, самосовершенствоваться,опираясь только на конечное, сиюминутное знание, полученное на рабочемместе. А университет силен как раз тем, что соединяетконкретные знания с широтой горизонтов. Гораздо более практичными былибы формы сотрудничества (многочисленные их примеры мы найдемна Западе), при которых работодатель транслирует вузу запрос: какие емунужны специалисты сегодня и какие понадобятся завтра, какой наборделовых, психологических и духовных свойств им необходим. И тогдаон оплачивает свой заказ, контролирует выполнение задачи. Сегоднявысшая школа нуждается не просто в инвестициях, а в инвестицияхмотивированных, запрограммированных, связанных с качествомспециалистов. И вот здесь возможны смычки — вплоть до включенияработодателей в наблюдательные или попечительские советы университетов.



— Мы плодотворно сотрудничаем и с российскимминистерством образования, и с областным. То, что требовалосьот властей, они в общем сделали: приняли прогрессивный по тем временамзакон об образовании. Он во многом развязал нам руки, стал основойдеятельности. Потом начали появляться подзаконные акты, нормативы— одни нам помогали, другие мешали. За исключением тех совершенно дикихправил, которые, кстати, относятся и к государственным вузам.

— Как строились и строятся взаимоотношения университета и власти?

— Например, сегодня утвержден норматив денег, которыемы должны тратить на научные исследования. Заказов на науку государствоне дает. От грантов, которые сегодня выделяются по линии министерстваобразования, мы отгорожены как внебюджетная организация. И при этомгосударство считает возможным требовать от нас — и выражает этоколичественными параметрами — деньги, которые мы должны тратитьна науку.

— Что это за правила?


Но «зато» от нас требуют объемов финансирования:университет по новым нормативам должен ежегодно тратить 10 млн рублейна науку. Откуда взялась эта сумма? Нам кажется, это произвол, абсурд.Мы, конечно, стремимся всем нормативам соответствовать,но искусственность и недружественность некоторых требований изумляети обижает. Больше того, если по первому закону об образованииуниверситет, как и другие вузы, был освобожден от большинства налогов,то с тех пор, как принят Гражданский кодекс, мы платим налогна прибыль. Университет — не коммерческая структура, все заработанныеденьги мы бросаем на развитие. И тем не менее платим довольно большойналог — 24% с прибыли. Есть и другие налоги. А, например, в большинствезападных стран вуз не только не платит налоги, но имеет правовкладывать свободные средства в ценные бумаги — чтобы заработать.

Мы вкладываем средства в материальную базу научныхисследований, наши разработки востребованы жизнью, практикой. Например,юридический факультет занимается вопросами теории и истории государстваи права, изучая более чем актуальную для России проблему прав человека.Специалисты работают в тесном контакте с уполномоченным по правамчеловека в Свердловской области Татьяной Мерзляковой, проводятпостоянный мониторинг ситуации с правами человека; при факультетесуществует общественная юридическая консультация, где работают студентыи преподаватели, где можно бесплатно получить консультацию. Каккультуролог могу сказать: я участвовал в создании стратегического планаразвития Екатеринбурга до 2015 года, и те мои проекты, которые вошлив этот план, возникли из научных разработок. Если я как ученыйиспытываю подчас неудовлетворение, то оттого, что общество и властьнедостаточно активно требуют от нас технологий и вариантов решенияпрактических проблем.

— Как строится система управления в университете?

Это штрихи к не самой эффективной системе управления,которая существует в нашем обществе и государстве. Надеюсь, со временемвсе образуется. Самое эффективное управление — это управление,базирующееся на признании интересов человека, интересов структур,которые этого человека обслуживают, которые помогают ему житьи развиваться.

— Каким вам представляется образ идеального выпускника Гуманитарного университета?

— Мы и здесь отличаемся от большинства вузов. Как я ужесказал, наш университет учрежден физическими лицами, которыеодновременно занимают руководящие должности. У нас законодательнаяи исполнительная власть — в одном лице, что создает возможностихорошего оперативного управления. Основные решения — программные,стратегические, материально-финансовые,кадровые — принимает собрание учредителей. Это постоянно работающийорган. Есть правление, состоящее из нескольких учредителей, оноконтролирует ключевые аспекты текущей жизни университета. Далее— ректор, у него есть несколько помощниковпроректоров, затем — деканыфакультетов. Роль декана при 6 тыс. студентов очень велика. Образноговоря, это начальник цеха большого завода: он отвечает за все, чтопроисходит в цехе. У нас деканы обладают большой самостоятельностью,они сами занимаются экономикой, стратегией и содержаниемобразовательного процесса.